Глава третья,
из которой читатель узнаёт, о чем на самом деле Джироламо Манин беседовал с сыном.
читать дальше
- Паули, да что с тобой? Сколько ударов ты пропустил за вечернюю тренировку? Неважно себя чувствуешь?
Фьор озабоченно вглядывался в лицо любимого ученика.
- Сьёр Фьор... учитель, я... можно я закончу на сегодня?
- Иди уж... и не смей ошиваться ночью в "Золотом Льве", отдохни и выспись хорошенько!
Юноша с отрешенным видом обернулся и пошел к себе. "Нет, они говорили не о замужестве Анны," - подумал Фьор, и оказался совершенно прав. А Паули действительно все это время прокручивал в голове недавний разговор с отцом и не мог прийти в себя от изумления. Его отец... его отец, всегда так яростно выступавший за независимость Фриули, оказался... Но лучше обо всем по порядку.
- Сын, я приехал сегодня, чтобы сообщить тебе: ты будешь победителем Глемонского турнира.
- Спасибо, отец! Я тронут твоей верой в мои силы, но должен признаться сразу: независимо от других претендентов, сьёра Фьора мне пока не победить. Поначалу я даже не очень хотел участвовать, но он убедил меня, что поединки с новыми противниками помогут приобрести необходимый опыт и...
- Ты не понял. Я не верю в тебя, я знаю, - с нажимом произес Манин. Победителем турнира и начальником стражи Патриарха Аквилейского станет мой сын, Паули Манин. И так как ты уже совсем взрослый, хочу, чтобы знал и ты, и благодарил за это Его Императорское Величество Максимиллиана Габсбурга.
- К...кого?? Папа, я не...- растерянно пробормотал юноша.
- Слушай меня внимательно, Паули. Ты знаешь, что я более, чем кто бы то ни было желаю благоденствия нашей стране. Но мы слишком, слишком малы! И посмотри, во что мы превратились под юбками у Венеции! Слишком далеко под юбками! Я не уверен, что последние дожи вообще отдают себе отчет о нашем существовании - мы провинциальнее любой провинции, дальнее пятно на карте, еще одна графа в списке налогоплательщиков Серениссимы! Наш язык не понимает никто, у нас нет ни толковой армии, ни настоящей столицы. Мы превращаемся (уже превратились!) в никому не нужное болото на краю земли, у нас даже собственного короля нет! Вместо него - тощий чернец, запрудивший своими клириками все важные государственные посты! Ах, прости, псевдогосударственные посты, ведь не назовешь же эту клирократию настоящим государством. Для того, чтобы подняться с колен и вдохнуть свежий воздух новой, полноценной жизни нам нужен сильный, блистательный правитель, который превратит Фриули из заднего двора Европы в свою приморскую жемчужину! - Манин возбужденно хрустнул пальцами. Одним словом - нам нужен Максимиллиан Габсбург!
Сын изумленно смотрел на отца так, будто видел его впервые в жизни.
- Папа, но как же...
- Да! Да! Именно Максимиллиан - тот Император, который нам нужен! Для Венеции мы были третьесортной периферией, а Максимиллиану дадим Тергесте - доступ к морю! Он обязан будет холить и лелеять Фриули, у нас есть слишком много того, чего не хватает Габсбургам: юг, Адриатика, даже обычные оливковые плантации...
- Но при чем тут моя победа в Глемонском турнире, отец?
Манин снисходительно взглянул на сына.
- Мой мальчик, мне нужно было не отдавать тебя этому простаку Делибери, а самому заняться твоим воспитанием. Император поможет тебе приобрести место начальника патриаршьей стражи - это только для начала. Нам будет важно иметь своих людей в нужных местах в нужный момент...А когда Максимиллиан станет нашим Императором, уж поверь мне, он вспомнит о помогавшей ему семье Манин. Ты поедешь в Вену, вырвешься из этой провинции, покровительство самого Габсбурга откроет перед тобой широчайшие горизонты! Анну мы выдадим замуж за кого-нибудь из императорских фаворитов...
- Как папа, как? Как я смогу победить сьёра Фьора, не говоря уже о прочих участниках?
- Об этом ты не должен беспокоиться. Просто привыкай к мысли, что так случится, но придерживай язык за зубами. И главное - на должности начальника стражи будь готов отплатить свой долг перед Императором! А пока - продолжай упражняться.
Джироламо Манин развернулся и направился к коляске. Паули ошеломленно смотрел ему вслед.
- Подожди, отец! То, о чем ты говоришь, это... это же... предательство!
- Молчать! - сквозь зубы отчеканил Манин. Пока ты мой сын, ты будешь беспрекословно исполнять всё, что я скажу. Ты понял меня, Паули?
- Я...
- Ты понял. Прощай, увидимся на турнире.
Об этом разговоре Паули Манин и думал, сидя на подоконнике распахнутого в сентябрьскую ночь окна, когда в комнату вошел Борс Саворнян.
- Привет, ты как? На ужин не спустился...
- Всё в порядке. Немного голова разболелась.
- Я тут прихватил тебе кой-чего... Нельзя же ложиться спать на голодный желудок.
Борс вынул из кармана увесистый бумажный сверток и протянул компаньону.
- Спасибо, Борс, но я правда не хочу.
- Правда? Ну... тогда мне придется, не оставлять же в комнате на всю ночь.
Борс развернул сверток, из которого дразняще пахнуло жареной колбасой.
- Послушай, Борс... Что бы ты сделал, если бы тебе предложили предать Его Святейшество?
- Патриарха Бертранда? - ответил юноша, расправляясь с первым куском. О, Мариута и картофельного фрико положила!
- Его самого, - Паули спрыгнул с подоконника и начал раздеваться.
- А зачем предавать Патриарха? Он мне всегда нравился. Когда я был младше и жил дома, он часто бывал у нас в гостях. Многие считают его чересчур суровым и строгим, но я тогда так совсем не думал.
- Почему? - уже из-под одеяла полюбопытствовал Паули.
- Однажды меня кузины совсем боровом задразнили, я спрятался в саду за кустами джельсомино и ревел. Бертранд наткнулся на меня случайно и давай расказывать, что Богу все-равно, толстый человек или худой, слабый или сильный, умный или дурак. Сказал, что главное - это внутри, а не снаружи. А потом подошел его племянник и стал говорить, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни худого, ни толстого, ни долговязого, ни приземистого. Когда подошел отец, мы уже хохотали все втроем.
- Борс... а если бы тебе все-таки предложил предать его кто-то дорогой и близкий?
Борс вздохнул и покосился на опустевший пакет.
- Да никто бы мне не стал ничего подобного предлагать. Какая от меня может быть польза?
- Ладно, давай спать, - Паули с головой накрылся одеялом.
Борс немного повозился с сапогами, наконец, разделся и тоже улегся на кровать. Перед тем, как окончательно закрыть глаза, он тихо произнес:
- Но Бертранда я бы предавать не стал.
Глава четвертая,
в которой Фьор Делибери соглашается взять ученика, приобретает друга и наживает трёх недоброжелателей.
Посетители лучшей чивидатской остерии "Золотой Лев" в этот вечер делились на две группы: одна обсуждала предстоящий турнир в Глемоне, другая - соревнования по бегу ослов, ежегодно проходящие в Чивидате в третье воскресенье сентября. Члены одной группы плавно перетекали в другую и обратно, так что в конечном счете каждый поучаствовал в обоих обсуждениях.
- Говорю тебе, Пифагор придет первым! - стучал по столу кулаком мельник, владелец прошлогоднего победителя. - Мой сын целый год все воскресенья ухлопывал на тренировки!
- Потише, Нанни, никто не спорит, что Пифагор - отменный осел, но Фольк и Комети - моложе, я бы не стал их со счетов сбрасывать, - возразил его собеседник и тут же выкрикнул в сторону соседнего стола: А Император точно с Императрицей приедет, у меня брат на патриаршьей кухне работает, уж он-то знает!
В этих бурных дебатах не участвовали только два человека: завсегдатай остерии Фьор Делибери и смуглый незнакомец, заказавший целый кувшин лучшего пиколита. Мысли Фьора тоже текли в этот вечер поочередно в двух направлениях. Когда он озадаченно сводил брови, они устремлялись к Паули с его необычным поведением, но чаще возвращались к последним словам Анны, и тогда на его губах расцветала мечтательная улыбка.
Однако мечтаниям этим суждено было прерваться, когда кувшин с пиколитом глухо стукнул о столик Фьора. Перед ним стоял, улыбаясь, смуглый незнакомец.
- Сьёр Фьор Дель Фурлано Делибери?
- Он самый. С кем имею честь?
- Меня зовут Паоло, Паоло Мадзуккато, - незнакомец присел, не спрашивая разрешения. - Я много слышал о Вас от Вашего бывшего ученика, Пьеро дель Верде.
Фьор кивнул и вопросительно посомотрел на неожиданного собеседника.
- Мне очень нужна Ваша помощь, господин Фьор. То есть, как у вас принято говорить, сьёр Фьор.
- Если не ошибаюсь, молодой человек, Вы из Падовы?
- Сразу слышно, правда? А вот разговор Ваших соплеменников я, признаться, плохо понимаю. Кажется, что-то говорят об ослах и Императоре Максимиллиане?
- У нас в провинции значительно любое происшествие, и ослиные бега интересуют народ не меньше Глемонского турнира, - улыбнулся Фьор.
- Понятно, - сверкнул зубами Паоло. Прошу Вас, выслушайте мою историю!
- Я в Вашем распоряжении, господин Мадзуккато.
Паоло вздохнул, отхлебнул из стакана и начал рассказ.
- Как я уже сказал, я из Падовы. У нашей семьи есть деньги, но... Понимаете, отец моей любимой девушки хочет выдать дочь за кого-нибудь поблагороднее.
- Понимаю, - пришла очередь Фьора вздыхать.
- Она отвечает мне взаимностью, поэтому мы решили не ждать, пока отец передумает, тем более, он уже нашел подходящего претендента. Не знаю, кто нас выдал, но в ночь неудавшегося побега её жених подстерег меня с двумя слугами. Надо отдать ему должное, фехтует он отменно - у меня не было ни одного шанса победить и не так уж много - выжить. В любом случае, мне пришлось временно покинуть Падову, и сейчас я здесь, потому что должен, обязан бросить ему вызов до их свадьбы через шесть месяцев! Помогите мне, господин Фьор! Я знаю, что Вы один из лучших мастеров Европы!
- Не преувеличивайте, юноша! Всего лишь один из многих, и если Вы услышали обо мне от господина Дель Верде, знайте, что с ним я не так уж много потрудился, у него и без меня врожденный талант скермидора.
- Вот как? Он рассказывал мне другое... Ах да, господин Фьор, я хорошо заплачу! Как я уже сказал, наша семья...
- Господин Мадзуккато, не знаю Вашего уровня, но в любом случае не могу гарантировать, что через шесть месяцев сделаю из Вас бога клинка. Фехтование - искусство, требующее времени и терпения.
- Хотя бы попробуйте, господин Делибери! Обещаю стараться изо всех сил! Потерпите меня всего шесть месяцев, прошу Вас...
- Что ж...если для Вас это так важно, - Фьор поднялся из-за стола, - приходите завтра в послеобеденное время ко мне в школу. Спросите у любого, Вам покажут дорогу.
- Огромное спасибо, господин Делибери! Вы даже не знаете, как помогли мне...
- Увидимся завтра, господин Мадзуккато, - Фьор окончательно развернулся и направился к двери, - Доброй ночи.
Ночь была тихой и теплой, Фьор не спеша пересек площадь кафедрального собора и по улице Лонгобардов вышел к Дьяволову мосту.
"Новый ученик - как некстати! - размышлял наш герой. Турнир на носу, и если я действительно хочу его выиграть, надо собраться с силами. Впрочем, осталось меньше недели... А если все-таки выиграю и Анна... нет, об этом пока думать рано. Но получится ли совмещать должность начальника стражи с уроками в школе? Целых шесть месяцев, и я уже дал слово! К тому же... не клеится что-то в истории этого Паоло..."
Размышляя таким образом, Фьор вышел на окраину Чивидата и ускорил шаг - до Премарьяка было еще с полчаса. Свернув в переулок Святого Доната он услышал топот - три тени метнулись к стене, к которой прижималась четвертая тень. Три первые тени отменно ругались сквозь зубы, четвертая молчала. Три тени почти одновременно выхватили шпаги - четвертая тень не выхватила ничего.
- Святая Хостия, втроем на безоружного! - воскликнул Фьор, бросаясь на помощь четвертой тени. Схватка была недолгой - трое предпочли отступить, как только поняли, что перед ними серьезный противник.
- Не только мерзавцы, но и трусы! - Фьор с негодованием вернул шпагу в ножны.
- Вложи меч в ножны; ибо все, взявшие меч, уже убежали, - откликнулась тень из-под капюшона.
- А вот Вы, похоже, поступили непредусмотрительно, не захватив Вашего.
- Увы, мой благородный сьёр Делибери, сан не позволяет. Обычно я ношу с собой лишь Евангельское слово, которое, как известно, подобно мечу обоюдоострому, - ответила тень, устремляясь к выходу из переулка.
- Мы знакомы? - спросил Фьор, пропуская собеседника вперед.
- Вас трудно не узнать, особенно в поединке с тремя одновременно. К тому же, мне приходилось посещать Вашу школу. Разумеется, в качестве гостя, а не ученика.
- Позвольте: сан, цитаты... Так Вы - племянник Его Святейшества!
- Тише, тише! Сегодня вечером я - простой школяр, решивший навестить свою добрую знакомую, у которой неожиданно оказалось слишком много вооруженных братьев. Впрочем, троица - идеальное число даже для Господа Бога, так что грех жаловаться.
- Мне сегодня определенно везет на невезучих влюбленных, - пробормотал Фьор.
- Вы что-то сказали?
- Ничего особенного, брат Гвен... эээ...
- Называйте меня просто другом, сьёр Делибери. Ведь мы с Вами теперь друзья?
Гвендольф протянул руку, которую Фьор пожал с искренней симпатией.
- Доброй ночи, мой друг. И в следующий раз будьте осторожны с вооруженными троицами.
- Будь я манихеем - предпочел бы двоицу, а так - приходится отдуваться... До встречи, сьёр Делибери!
С этими словами Гвендольф направился в центр города к Патриаршьей резиденции, а Фьор продолжил путь к Премарьяку, на ходу по привычке задумчиво покручивая левый ус.
из которой читатель узнаёт, о чем на самом деле Джироламо Манин беседовал с сыном.
читать дальше
- Паули, да что с тобой? Сколько ударов ты пропустил за вечернюю тренировку? Неважно себя чувствуешь?
Фьор озабоченно вглядывался в лицо любимого ученика.
- Сьёр Фьор... учитель, я... можно я закончу на сегодня?
- Иди уж... и не смей ошиваться ночью в "Золотом Льве", отдохни и выспись хорошенько!
Юноша с отрешенным видом обернулся и пошел к себе. "Нет, они говорили не о замужестве Анны," - подумал Фьор, и оказался совершенно прав. А Паули действительно все это время прокручивал в голове недавний разговор с отцом и не мог прийти в себя от изумления. Его отец... его отец, всегда так яростно выступавший за независимость Фриули, оказался... Но лучше обо всем по порядку.
- Сын, я приехал сегодня, чтобы сообщить тебе: ты будешь победителем Глемонского турнира.
- Спасибо, отец! Я тронут твоей верой в мои силы, но должен признаться сразу: независимо от других претендентов, сьёра Фьора мне пока не победить. Поначалу я даже не очень хотел участвовать, но он убедил меня, что поединки с новыми противниками помогут приобрести необходимый опыт и...
- Ты не понял. Я не верю в тебя, я знаю, - с нажимом произес Манин. Победителем турнира и начальником стражи Патриарха Аквилейского станет мой сын, Паули Манин. И так как ты уже совсем взрослый, хочу, чтобы знал и ты, и благодарил за это Его Императорское Величество Максимиллиана Габсбурга.
- К...кого?? Папа, я не...- растерянно пробормотал юноша.
- Слушай меня внимательно, Паули. Ты знаешь, что я более, чем кто бы то ни было желаю благоденствия нашей стране. Но мы слишком, слишком малы! И посмотри, во что мы превратились под юбками у Венеции! Слишком далеко под юбками! Я не уверен, что последние дожи вообще отдают себе отчет о нашем существовании - мы провинциальнее любой провинции, дальнее пятно на карте, еще одна графа в списке налогоплательщиков Серениссимы! Наш язык не понимает никто, у нас нет ни толковой армии, ни настоящей столицы. Мы превращаемся (уже превратились!) в никому не нужное болото на краю земли, у нас даже собственного короля нет! Вместо него - тощий чернец, запрудивший своими клириками все важные государственные посты! Ах, прости, псевдогосударственные посты, ведь не назовешь же эту клирократию настоящим государством. Для того, чтобы подняться с колен и вдохнуть свежий воздух новой, полноценной жизни нам нужен сильный, блистательный правитель, который превратит Фриули из заднего двора Европы в свою приморскую жемчужину! - Манин возбужденно хрустнул пальцами. Одним словом - нам нужен Максимиллиан Габсбург!
Сын изумленно смотрел на отца так, будто видел его впервые в жизни.
- Папа, но как же...
- Да! Да! Именно Максимиллиан - тот Император, который нам нужен! Для Венеции мы были третьесортной периферией, а Максимиллиану дадим Тергесте - доступ к морю! Он обязан будет холить и лелеять Фриули, у нас есть слишком много того, чего не хватает Габсбургам: юг, Адриатика, даже обычные оливковые плантации...
- Но при чем тут моя победа в Глемонском турнире, отец?
Манин снисходительно взглянул на сына.
- Мой мальчик, мне нужно было не отдавать тебя этому простаку Делибери, а самому заняться твоим воспитанием. Император поможет тебе приобрести место начальника патриаршьей стражи - это только для начала. Нам будет важно иметь своих людей в нужных местах в нужный момент...А когда Максимиллиан станет нашим Императором, уж поверь мне, он вспомнит о помогавшей ему семье Манин. Ты поедешь в Вену, вырвешься из этой провинции, покровительство самого Габсбурга откроет перед тобой широчайшие горизонты! Анну мы выдадим замуж за кого-нибудь из императорских фаворитов...
- Как папа, как? Как я смогу победить сьёра Фьора, не говоря уже о прочих участниках?
- Об этом ты не должен беспокоиться. Просто привыкай к мысли, что так случится, но придерживай язык за зубами. И главное - на должности начальника стражи будь готов отплатить свой долг перед Императором! А пока - продолжай упражняться.
Джироламо Манин развернулся и направился к коляске. Паули ошеломленно смотрел ему вслед.
- Подожди, отец! То, о чем ты говоришь, это... это же... предательство!
- Молчать! - сквозь зубы отчеканил Манин. Пока ты мой сын, ты будешь беспрекословно исполнять всё, что я скажу. Ты понял меня, Паули?
- Я...
- Ты понял. Прощай, увидимся на турнире.
Об этом разговоре Паули Манин и думал, сидя на подоконнике распахнутого в сентябрьскую ночь окна, когда в комнату вошел Борс Саворнян.
- Привет, ты как? На ужин не спустился...
- Всё в порядке. Немного голова разболелась.
- Я тут прихватил тебе кой-чего... Нельзя же ложиться спать на голодный желудок.
Борс вынул из кармана увесистый бумажный сверток и протянул компаньону.
- Спасибо, Борс, но я правда не хочу.
- Правда? Ну... тогда мне придется, не оставлять же в комнате на всю ночь.
Борс развернул сверток, из которого дразняще пахнуло жареной колбасой.
- Послушай, Борс... Что бы ты сделал, если бы тебе предложили предать Его Святейшество?
- Патриарха Бертранда? - ответил юноша, расправляясь с первым куском. О, Мариута и картофельного фрико положила!
- Его самого, - Паули спрыгнул с подоконника и начал раздеваться.
- А зачем предавать Патриарха? Он мне всегда нравился. Когда я был младше и жил дома, он часто бывал у нас в гостях. Многие считают его чересчур суровым и строгим, но я тогда так совсем не думал.
- Почему? - уже из-под одеяла полюбопытствовал Паули.
- Однажды меня кузины совсем боровом задразнили, я спрятался в саду за кустами джельсомино и ревел. Бертранд наткнулся на меня случайно и давай расказывать, что Богу все-равно, толстый человек или худой, слабый или сильный, умный или дурак. Сказал, что главное - это внутри, а не снаружи. А потом подошел его племянник и стал говорить, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни худого, ни толстого, ни долговязого, ни приземистого. Когда подошел отец, мы уже хохотали все втроем.
- Борс... а если бы тебе все-таки предложил предать его кто-то дорогой и близкий?
Борс вздохнул и покосился на опустевший пакет.
- Да никто бы мне не стал ничего подобного предлагать. Какая от меня может быть польза?
- Ладно, давай спать, - Паули с головой накрылся одеялом.
Борс немного повозился с сапогами, наконец, разделся и тоже улегся на кровать. Перед тем, как окончательно закрыть глаза, он тихо произнес:
- Но Бертранда я бы предавать не стал.
Глава четвертая,
в которой Фьор Делибери соглашается взять ученика, приобретает друга и наживает трёх недоброжелателей.
Посетители лучшей чивидатской остерии "Золотой Лев" в этот вечер делились на две группы: одна обсуждала предстоящий турнир в Глемоне, другая - соревнования по бегу ослов, ежегодно проходящие в Чивидате в третье воскресенье сентября. Члены одной группы плавно перетекали в другую и обратно, так что в конечном счете каждый поучаствовал в обоих обсуждениях.
- Говорю тебе, Пифагор придет первым! - стучал по столу кулаком мельник, владелец прошлогоднего победителя. - Мой сын целый год все воскресенья ухлопывал на тренировки!
- Потише, Нанни, никто не спорит, что Пифагор - отменный осел, но Фольк и Комети - моложе, я бы не стал их со счетов сбрасывать, - возразил его собеседник и тут же выкрикнул в сторону соседнего стола: А Император точно с Императрицей приедет, у меня брат на патриаршьей кухне работает, уж он-то знает!
В этих бурных дебатах не участвовали только два человека: завсегдатай остерии Фьор Делибери и смуглый незнакомец, заказавший целый кувшин лучшего пиколита. Мысли Фьора тоже текли в этот вечер поочередно в двух направлениях. Когда он озадаченно сводил брови, они устремлялись к Паули с его необычным поведением, но чаще возвращались к последним словам Анны, и тогда на его губах расцветала мечтательная улыбка.
Однако мечтаниям этим суждено было прерваться, когда кувшин с пиколитом глухо стукнул о столик Фьора. Перед ним стоял, улыбаясь, смуглый незнакомец.
- Сьёр Фьор Дель Фурлано Делибери?
- Он самый. С кем имею честь?
- Меня зовут Паоло, Паоло Мадзуккато, - незнакомец присел, не спрашивая разрешения. - Я много слышал о Вас от Вашего бывшего ученика, Пьеро дель Верде.
Фьор кивнул и вопросительно посомотрел на неожиданного собеседника.
- Мне очень нужна Ваша помощь, господин Фьор. То есть, как у вас принято говорить, сьёр Фьор.
- Если не ошибаюсь, молодой человек, Вы из Падовы?
- Сразу слышно, правда? А вот разговор Ваших соплеменников я, признаться, плохо понимаю. Кажется, что-то говорят об ослах и Императоре Максимиллиане?
- У нас в провинции значительно любое происшествие, и ослиные бега интересуют народ не меньше Глемонского турнира, - улыбнулся Фьор.
- Понятно, - сверкнул зубами Паоло. Прошу Вас, выслушайте мою историю!
- Я в Вашем распоряжении, господин Мадзуккато.
Паоло вздохнул, отхлебнул из стакана и начал рассказ.
- Как я уже сказал, я из Падовы. У нашей семьи есть деньги, но... Понимаете, отец моей любимой девушки хочет выдать дочь за кого-нибудь поблагороднее.
- Понимаю, - пришла очередь Фьора вздыхать.
- Она отвечает мне взаимностью, поэтому мы решили не ждать, пока отец передумает, тем более, он уже нашел подходящего претендента. Не знаю, кто нас выдал, но в ночь неудавшегося побега её жених подстерег меня с двумя слугами. Надо отдать ему должное, фехтует он отменно - у меня не было ни одного шанса победить и не так уж много - выжить. В любом случае, мне пришлось временно покинуть Падову, и сейчас я здесь, потому что должен, обязан бросить ему вызов до их свадьбы через шесть месяцев! Помогите мне, господин Фьор! Я знаю, что Вы один из лучших мастеров Европы!
- Не преувеличивайте, юноша! Всего лишь один из многих, и если Вы услышали обо мне от господина Дель Верде, знайте, что с ним я не так уж много потрудился, у него и без меня врожденный талант скермидора.
- Вот как? Он рассказывал мне другое... Ах да, господин Фьор, я хорошо заплачу! Как я уже сказал, наша семья...
- Господин Мадзуккато, не знаю Вашего уровня, но в любом случае не могу гарантировать, что через шесть месяцев сделаю из Вас бога клинка. Фехтование - искусство, требующее времени и терпения.
- Хотя бы попробуйте, господин Делибери! Обещаю стараться изо всех сил! Потерпите меня всего шесть месяцев, прошу Вас...
- Что ж...если для Вас это так важно, - Фьор поднялся из-за стола, - приходите завтра в послеобеденное время ко мне в школу. Спросите у любого, Вам покажут дорогу.
- Огромное спасибо, господин Делибери! Вы даже не знаете, как помогли мне...
- Увидимся завтра, господин Мадзуккато, - Фьор окончательно развернулся и направился к двери, - Доброй ночи.
Ночь была тихой и теплой, Фьор не спеша пересек площадь кафедрального собора и по улице Лонгобардов вышел к Дьяволову мосту.
"Новый ученик - как некстати! - размышлял наш герой. Турнир на носу, и если я действительно хочу его выиграть, надо собраться с силами. Впрочем, осталось меньше недели... А если все-таки выиграю и Анна... нет, об этом пока думать рано. Но получится ли совмещать должность начальника стражи с уроками в школе? Целых шесть месяцев, и я уже дал слово! К тому же... не клеится что-то в истории этого Паоло..."
Размышляя таким образом, Фьор вышел на окраину Чивидата и ускорил шаг - до Премарьяка было еще с полчаса. Свернув в переулок Святого Доната он услышал топот - три тени метнулись к стене, к которой прижималась четвертая тень. Три первые тени отменно ругались сквозь зубы, четвертая молчала. Три тени почти одновременно выхватили шпаги - четвертая тень не выхватила ничего.
- Святая Хостия, втроем на безоружного! - воскликнул Фьор, бросаясь на помощь четвертой тени. Схватка была недолгой - трое предпочли отступить, как только поняли, что перед ними серьезный противник.
- Не только мерзавцы, но и трусы! - Фьор с негодованием вернул шпагу в ножны.
- Вложи меч в ножны; ибо все, взявшие меч, уже убежали, - откликнулась тень из-под капюшона.
- А вот Вы, похоже, поступили непредусмотрительно, не захватив Вашего.
- Увы, мой благородный сьёр Делибери, сан не позволяет. Обычно я ношу с собой лишь Евангельское слово, которое, как известно, подобно мечу обоюдоострому, - ответила тень, устремляясь к выходу из переулка.
- Мы знакомы? - спросил Фьор, пропуская собеседника вперед.
- Вас трудно не узнать, особенно в поединке с тремя одновременно. К тому же, мне приходилось посещать Вашу школу. Разумеется, в качестве гостя, а не ученика.
- Позвольте: сан, цитаты... Так Вы - племянник Его Святейшества!
- Тише, тише! Сегодня вечером я - простой школяр, решивший навестить свою добрую знакомую, у которой неожиданно оказалось слишком много вооруженных братьев. Впрочем, троица - идеальное число даже для Господа Бога, так что грех жаловаться.
- Мне сегодня определенно везет на невезучих влюбленных, - пробормотал Фьор.
- Вы что-то сказали?
- Ничего особенного, брат Гвен... эээ...
- Называйте меня просто другом, сьёр Делибери. Ведь мы с Вами теперь друзья?
Гвендольф протянул руку, которую Фьор пожал с искренней симпатией.
- Доброй ночи, мой друг. И в следующий раз будьте осторожны с вооруженными троицами.
- Будь я манихеем - предпочел бы двоицу, а так - приходится отдуваться... До встречи, сьёр Делибери!
С этими словами Гвендольф направился в центр города к Патриаршьей резиденции, а Фьор продолжил путь к Премарьяку, на ходу по привычке задумчиво покручивая левый ус.
@темы: школа фехтования
-
-
26.04.2009 в 19:34суровая правда жизниооооо, какие интриги закручиваются О_О
бгггг, что-то меня Гвендольф совсем впечатлил
-
-
26.04.2009 в 19:41рада, что тебе интересно
-
-
26.04.2009 в 19:49я буду ждать))))