ДЖИРАЙЯ
О Джирайе писать легко. Говорить легко, вспоминать легко... даже после его гибели. Вот о ком действительно можно сказать: «светлая память».
Все прекрасно знают его как автора знаменитой «Ичи». Но мало кто подозревает, что Джирайя-сама обладал глубоким лирическим даром. Он никогда никому не показывал своих стихов (никому, кроме меня и, быть может, еще нескольких счастливцев, о существовании которых мне не известно). «Ича» написана увлекательно и может доставить читателю немало приятных минут, но не раз над этими искрящимися флиртом и юмором строками я вспоминал совсем, совсем другие образы, созданные Джирайей в поэзии, и удивлялся, какая глубина и сила чувства скрывается в этом, на первый взгляд, таком легкомысленном любителе вина и женщин.
читать дальше
Разумеется, все, абсолютно все его стихи были посвящены Единственной Женщине в его жизни.
Почему-то он своих стихов стеснялся. Невероятно.
Однажды я забыл листок с моими первыми поэтическими потугами в одном из томиков «Ичи», которую одолжил у Джирайи. Вы знаете, в наш книжный всё приходит с таким опозданием, а мне было интересно узнать, как там пойдет дальше у райской куноичи.
В тот же день вечером он меня отыскал и сделал подробный разбор моего (надо признаться, совершенно дурацкого) стихотворения: показал, как убрать штампы, сгладить ритмический сбой и подобрать рифму поточнее. С тех пор все серьезные и важные для меня вещи я старался давать ему «на проверку», а потом, когда он сказал, что теперь я сам могу все прекрасно править, - просто делился. В один из таких дней (я как раз принес черновик совершенно секретной трагической поэмы «Учиха»), Джирайя вытащил откуда-то из внутреннего кармана небольшой блокнот (очень удобный, впоследствии я сам перешел на такие) и сунул мне в руки:
«Читай. Только здесь и сейчас, при мне».
«Это Ваши стихи?» - спросил я удивленно. «Решили разбавить новый томик «Ичи» поэзией?»
Он скривился и не ответил. Я раскрыл блокнот.
Через час каждое стихотворение было прочитано не меньше трех раз. Мне хотелось навсегда запомнить эти печальные, пронзительные строки, отпечатать в памяти это огромное, неизбывное одиночество, переплавленное в творческое вдохновение.
Конечно, я не удержался и спросил, почему он никогда не публикует свои работы, почему, черт возьми, никто даже не подозревает об этой стороне его таланта! Он ответил просто:
«Какаши, я видел, как пишешь ты. Я думал, ты поймешь».
И я понял.
Понял, не смотря на то, что сам никогда не испытывал настоящей тяги к женщинам. В конце концов, некоторые чувства не имеют к полу особого отношения, они вне или выше пола. Вы, наверное, удивитесь, какого хрена я тогда «Ичу» читаю? Да именно поэтому.
Впервые мы с Джирайей сблизились после смерти моего учителя и его ученика – Четвертого Хокаге. Нас роднила эта общая потеря. В каком-то смысле, я мог бы назвать знаменитого саннина «дедушкой». Еще до личного знакомства с ним я уже знал о нем очень много. Йондайме обожал сенсея, пожалуй, не меньше, чем собственную жену. Джирайя-сама то, Джирайя-сама это... надо не забыть рассказать это Джирайе-саме, надо спросить об этом у Джирайи-самы... Я-то не называл Джирайю «самой» в наших приватных беседах – он ужасно не любил этого. Но Четвертому прощал все.
Джирайя никогда никому не был учителем в привычном смысле этого слова. Он был другом. Товарищем, приятелем... Боюсь, после смерти Четвертого я немного раскис, и давал ему немало поводов «сыграть роль» моего отца. Но он никогда этого не делал. Думаю, из уважения.
Еще одна вещь, о которой знают немногие. Его слова, его мечты о таком банальном «мире во всем мире», то, чем он заразил и Наруто – это были не только слова. На свои «развлечения» он никогда не тратил много – ровно столько, чтобы, по его словам, «собрать материал для книги». Доходы от продаж считал до последней копейки, ругался с издателями, часто их менял... Джирайя расходовал эти деньги на тех, кто пострадал во время войн шиноби, говоря: «Я знаю, что таким образом никогда не смогу оплатить своих настоящих долгов. Но это то, что я могу сделать здесь и сейчас».
Что-то очень важное ушло из Конохи с его смертью. Что-то очень доброе и настоящее.