Глава пятая
в которой читатель побывает не на ослиных бегах, а на турнире триолетов.
читать дальше
- Похоже, мы пришли слишком рано, - сказал Паоло. - Господин Фьор, в котором часу обычно начинаются бега?
- Не торопитесь, господин Мадзуккато. У нас во Фриули все делается не спеша, но добротно. Перед бегами будет еще много интересного. Вот, к примеру, ярмарочные прилавки.
Прилавки со всякой всячиной действительно были хороши. Обувные, одежные, обувно-одежные, амулетно-ювелирные, сундучные, свечные и самые многочисленные - съестные.
- Пойдемте посмотрим вон тот, - предложил Борс Саворнян, третий и последний из компании, указывая на прилавок со сладостями.
За прилавком стоял улыбчивый пекарь в белоснежном фартуке, а позади него два юных подмастерья разгружали телегу. Пока пекарь разговаривал с покупателями, подмастерья дружно совали в рот образцы разгружаемого товара и разом прекращали жевать, если он оборачивался.
- А, уважаемые сьёры желают попробовать лучших сладостей ярмарки? Прошу, прошу, сегодня у нас в продаже особые праздничные новинки: кростатина с черникой "Звезда Императора" и медовый штрудель "Ослиный Хвост". Шевелитесь, мошенники! - бросил пекарь через плечо временно переставшим жевать подмастерьям.
- Мне, пожалуйста, "Хвост Императора", - сказал веселый голос за спиной у компании.
- Брат Гвендольф! - обрадованно воскликнул Борс.
- Здравствуйте, друг мой, - улыбаясь, сказал Фьор, - и Вы пришли поболеть за ослов?
- Нет, мой дорогой сьёр Делибери, ослы, как и императоры, интересуют меня весьма относительно. Меня привело сюда поэтическое слово. Вы уже знаете, что Томазино ди Прамперо обещал устроить сегодня состязание триолетов?
- Что ж, это вполне в его духе. Правда, не представляю, кто в нем будет участвовать.
- Вот поэтому я и здесь, - изрек Гвендольф, глубокомысленно надкусывая "Хвост", - Поскольку Фриули не блещет литературными талантами, приходится отдуваться нам, ученым монахам. Увидимся позже, приходите через полчасика к "Золотому Льву", - бросил он на бегу, и растворился в толпе.
Пока наши герои продолжают осматривать прилавки, стоит, пожалуй, сказать несколько слов о Томазино ди Прамперо, организаторе триолетного состязания (события, доселе невиданного в Чивидате, а возможно, и во всем Фриули). Еще лет пять назад он работал писцом и библиотекарем у графа ди Прамперо. Но однажды вечером, возвращаясь из "Золотого Льва", Томазино увидел в воздухе столп огненный, и в нем - Аристотеля, держащего в руках бессметрную Ars Poetica. Досужие языки утверждают, что видение было результатом действия в организме библиотекаря винных паров, однако он посчитал это откровением свыше и объявил себя апостолом литературного слова. И в особенности - слова поэтического. Оставив должность, а вместе с ней и поместье Прамперо, Томазино скитался по всему Фриули, проповедуя священное происхождение поэзии и подбивая всех, кто умел писать хотя бы свое имя, заняться литераторством. Сам он начал с пространных од, которые попеременно посвящал Патриарху и представителям фриульской знати, надеясь найти своего мецената. Увы, ни Бертранд, ни местные дворяне не испытывали склонности к Музам, и Томазино ничего не оставалось, как перейти на более краткие и общедоступные формы. Одно это не спасло бы его от голодной смерти, так что время от времени приходилось писать письма для неграмотных крестьян или перебиваться подачками от чудаков, считающих его забавной достопримечательностью. Основным же источником существования Томазино была дружба с патриаршьим племянником, который, как мы видели, и в этот раз примчался на помощь товарищу.
Когда, приблизительно через полчаса, наша компания подошла к "Золотому Льву", речь Томазино ди Прамперо была уже в разгаре.
- Вы только посмотрите на это прекрасное животное! Эта поникшая морда, этот потупленный взор, эта скромная поза, - разве не являются они для нас символом евангельского смирения? Разве не кроткого осленка выбрал Христос для въезда в Иерусалим, отринув гордую красоту коня и самоуверенную мощь верблюда? Да и вы все, разве не на изящные телодвижения этих серых бегунов пришли сегодня полюбоваться? Кто, как не осел, может быть лучшей темой для сегодняшнего поэтического состязания? Давайте почтим от сердца идущим триолетом наших меньших братьев, давайте поблагодарим их за ту неоценимую помощь, которую они оказывают нам в повседневной жизни, и ту радость, что доставляют нам их состязания в праздники! Я начну, чтобы подать пример:
Осел, о дивное созданье!
Ты свыше нам на помощь дан!
А ешь солому и бурьян...
Осел, о дивное созданье!
Ты христианам в назиданье
Идешь, оседлан и взнуздан!
Осел, о дивное созданье!
Ты свыше нам на помощь дан!
Кто из вас желает продолжить? Брат Гвендольф, идите, идите поближе...Что? Хотите, чтобы я зачитал Ваш триолет? Хорошо, давайте сюда...
Всё время плачется Розута,
Мол, не делец я, и не хват,
Хожу раздетый и разутый -
Всё время плачется Розута!
А мне и дела нет как будто -
Что ж, хоть осел, да не рогат!
А там - пусть плачется Розута,
Мол, не делец я, и не хват.
Толпа одобрительно загудела, местами захихикала, местами захохотала. Томазино, напротив, укоризненно посомотрел на Гвендольфа:
- Ну я же просил про осла!
Гвендольф, ничуть не смутившись, отодвинул бывшего библиотекаря в сторону.
- Друзья, кто из вас еще хочет померяться силами с Томазино? О, вот я вижу молодой человек поднимает руку!... А, за ухом почесалось...Ну? Есть желающие? Ах да, забыл сказать: лучшему участнику состязания обещаю оплатить бутылку пиколита в "Золотом Льве"! Что? Опять за ухом почесалось? Нет, участвовать хочешь? Уже написал? Вот молодец, давай-ка прочитаем...
Фьор с удовольствием послушал бы нового участника, но внезапно был схвачен за руку и вытащен из толпы своим новым учеником.
- Господин Делибери...Простите, мне нужно сказать Вам кое-что очень важное! Я только что случайно увидел знакомое лицо: боюсь, жених моей Джованны не успокоился и пытается меня найти, чтобы окончательно свести счеты. У меня с собой её письмо, прошу Вас, возьмите его на время, я не хочу, чтобы узнали о нашей переписке, а если случится худшее...
- Паоло, не волнуйтесь, пока Вы с нами, никто не осмелится...
- Прошу Вас, господин Делибери, - с умоляющим видом Паоло протянул Фьору голубой конверт, - Огромное спасибо! Увидимся вечером в школе!
Фьор с досадой вздохнул, пряча письмо в карман. Ему определенно не нравился молодой падованец со своей странной историей. Но если он все-таки сказал правду, лучше не оставлять его сейчас одного. Кажется, он свернул сюда...
- Господин Фьор, Вы так и не досмотрели до конца! - Борс схватил его за рукав, - А я выиграл бутылку пиколита!
- Ты? Поздравляю! Не знал за тобой поэтических наклонностей!
- Просто я согласен с Томазино, Вы знаете, ослики ведь и правда очень красивые...само написалось...хотите, прочитаю?
- Конечно, - улыбнулся Фьор, - только давай на ходу, мне нужно срочно найти Паоло...
Борс перехватил бутылку покрепче и зашагал, декламируя:
Серый ослик, друг мой верный,
Ну-ка, трогай, не дури!
Что ж не слышен шаг твой мерный,
Серый ослик, друг мой верный?
Или день сегодня скверный?
А мы встали до зари...
Серый ослик, друг мой верный...
Но увы, и триолет-победитель сегодня Фьору не дано было дослушать до конца - путь им преградили трое в форме патриаршьей гвардии.
- Сьёр Фьор дель Фурлано Делибери?
- Энцо, ты прекрасно меня знаешь - к чему эти вопросы? Что произошло? - Фьор с недоумением смотрел на Энцо Рицци, еще одного завсегдатая "Золотого Льва", но лицо сержанта патриаршьей гвардии оставалось бесстрастным.
- Вы арестованы по обвинению в шпионаже в пользу Императора Максимиллиана Габсбурга. Прошу Вас отдать шпагу и следовать за мной.
- Да вы с ума сошли! - Борс покраснел от негодования, - Обвинять учителя в предательстве!
- Ладно, Фьор, - не выдержал сержант, - про шпагу это я так, для проформы... держи при себе, только пойдем, пожалуйста, с нами. Его Святейшество все выяснит.
Фьор повернулся к ученику:
- Борс, немедленно возвращайся в школу, надеюсь на вас с Паули. Энцо, может объяснишь, что произошло?
- Нам сказали... Фьор, у тебя ведь нет никакого письма от тайного агента Габсбургов?
- Письма? Ах вот оно что, - пробормотал Фьор, обреченно вытаскивая голубой конверт, - Увы, сержант, похоже именно оно у меня есть.